Даллас, по случаю непогоды одетый в огромное черное пончо и широкополую стетсоновскую шляпу, поднял углекислотный баллон с сиреной и открыл клапан. Траурный рев сирены помчался над водой, отдаваясь в их ушах даже после того, как клапан был закрыт.

– Ты слышал? – внезапно спросил Барни.

Даллас наклонил голову и прислушался.

– Ничего, кроме шума волн.

– Я готов поклясться, что слышал плеск весел. Давай попробуем еще раз, по минуте. Слушай внимательно.

Сирена заревела снова. Барни поплелся к армейскому грузовику с брезентовым верхом и заглянул в кузов.

– Никаких изменений? – спросил он.

Эмори Блестэд, не отрываясь от радиопеленгатора, отрицательно покачал головой с надетыми на нее наушниками. Он медленно поворачивал рукоятку, вращающую антенну радиопеленгатора. Антенна повернулась в одну сторону, потом в другую. Эмори поднял глаза и постучал пальцем по указателю у основания антенны.

– Насколько я могу судить, корабль не двигается, – сообщил он. – Пеленг не изменился. Наверно, они ждут, когда разойдется туман.

– На каком расстоянии от берега?

– Барни, имей совесть. Я тебе сто раз говорил, что с помощью этого прибора я могу определить направление, но не расстояние. Сила сигнала ответчика также ничего мне не говорит – может быть, одна миля, а может, пятьдесят. Я могу сказать только одно: с того момента, когда мы впервые услышали сигнал три дня назад, уровень поднялся, так что они приблизились.

– Ну ладно, ты убедил меня. Значит, этого ты не можешь мне сказать. А что же ты можешь сказать?

– То же, что и раньше. Корабль отплыл из Гренландии восемнадцать дней назад. Я переставил гирокомпас и направил его на пролив Белле-Айл, заменил батареи, включил ответчик и проверил, как работают все приборы. Мы сами видели, как они отплыли.

– Вы с Лином говорили мне, что плавание займет всего четыре дня, – сказал Барни, нервно кусая ноготь.

– Мы сказали, что плавание может занять всего четыре дня, но, если погода ухудшится – изменится ветер или что-нибудь еще, – путешествие займет гораздо больше времени. Так оно и случилось. Но ведь мы услышали сигнал ответчика – значит, они благополучно пересекли океан.

– Это было два дня назад, а что ты сделал для меня после этого?

– Послушай, Барни, скажу тебе как старый друг: это путешествие во времени не сделало тебя спокойнее. Мы же собирались только отснять фильм, верно? Мы выполнили свой долг и даже перевыполнили – и никто не проронил ни слова жалобы. Давай полегче – и сам не мучайся, и людей не мучай.

– Да-да, ты прав, – ответил Барни. Больше чем когда-либо он был близок к тому, чтобы принести извинения. – Но ведь два дня – ты и сам скоро поймешь, как это много.

– Ты совершенно напрасно беспокоишься: сплошной туман, незнакомый берег, полный штиль – они просто не хотят рисковать. Им нет никакого смысла грести к берегу: они не знают, где он и что их там ожидает. Сейчас, судя по радиопеленгатору, мы находимся в самой ближней к ним точке суши и, как только туман поднимется, сможем указать им направление…

– Эй! – раздался с берега крик Далласа. – Я что-то слышу, вон там, вдалеке.

Барни сполз по песчаному откосу к кромке воды. Даллас стоял, приложив ладонь к уху, и внимательно прислушивался.

– Тише! – прошептал он. – Прислушайся. Вон там в тумане. Клянусь, я слышал плеск воды, как будто от весел, и голоса.

Волна разбилась у их ног и медленно покатилась обратно. На мгновение наступила полная тишина, и стал отчетливо слышен плеск весел.

– Ты прав! – крикнул Барни, затем закричал еще громче: – Эй вы, там! Сюда!

Даллас тоже закричал, забыв о сирене, когда в туманной мгле показалось темное пятно.

– Это лодка, – сказал Даллас, – ее обычно держат на палубе.

Они кричали, махали руками. Внезапно порыв ветра разорвал туман, и стали видны лодка и те, кто в ней сидел.

Лодка была сделана из темных звериных шкур, трое сидящих в ней туземцев с длинными черными волосами были одеты в меховые парки с откинутыми капюшонами.

– Это не викинги, – сказал Даллас, размахивая правой рукой. – Кто это может…

Люди в лодке, заметив его движение, опустили круглые весла в воду, тормозя лодку, а тот, что был на носу, взмахнул рукой, и что-то просвистело в воздухе, направленное на Далласа.

– Они прикончили меня! – с этим криком Даллас упал на песок со стрелой, торчащей из груди.

Рядом с ним упала сирена, клапан открылся, и над водой раздался мрачный рев. Заслышав его, люди в лодке начали отчаянно грести в обратном направлении и через несколько секунд исчезли в тумане.

С того момента, как лодка появилась, и до того, как она исчезла, прошли буквально считаные секунды. Барни стоял, потрясенный происшедшим, оглушенный ревом, ничего не понимая. Сирена мешала ему сосредоточиться, и Барни пришлось наклониться и выключить ее, прежде чем он повернулся к Далласу, который лежал на песке и казался сраженным замертво.

– Выдерни эту штуку из меня, – внезапно сказал Даллас тихим голосом.

– Я поврежу что-нибудь… это тебя убьет… я не могу.

– Это не так страшно, как кажется. Однако постарайся выдернуть ее, а не запихнуть глубже.

Дрожащими руками Барни схватился за дротик, потянул, и дротик легко подался, но потом запутался в одежде Далласа, так что Барни пришлось упереться и дернуть изо всех сил. Дротик остался у него в руках, вырвав огромный лоскут прорезиненной материи из пончо Далласа. Даллас тут же сел, поднял пончо и расстегнул куртку и рубаху.

– Ты только посмотри, – сказал он, показывая на красную царапину вдоль ребер. – Еще два дюйма вправо, и мне бы устроили вентиляцию. Когда я шевелился, этот крючок на наконечнике впивался мне в тело, и все казалось гораздо хуже, чем на самом деле.

Он осторожно потрогал пальцем острый зубец, отходящий в сторону от костяного наконечника.

– Что случилось? – крикнул Эмори, сбегая по песчаному склону. – Что это? Где лодка?

Даллас встал и заправил рубаху в брюки.

– Мы установили контакт с местным населением, – объяснил он. – Похоже, что индейцы, или эскимосы, или кто-то еще прибыл сюда до викингов.

– Ты ранен?

– Не смертельно. На этой стреле не было моего имени. – Он усмехнулся и внимательно осмотрел стрелу. – Хорошая резьба по кости и отличная балансировка.

– Все это мне не нравится, – сказал Барни, доставая из кармана подмокшую сигарету. – Разве у меня мало неприятностей и без этих индейцев? Остается только надеяться, что они еще не добрались до корабля викингов.

– А я надеюсь, что это произошло, – с наслаждением сказал Даллас. – Не думаю, чтобы они причинили Оттару много беспокойства.

– Я хотел вам сказать, – вставил Эмори, – что с холма, где стоит грузовик, видно, как поднимается туман и в просветах светит солнце.

– Давно пора, – сказал Барни, глубоко затягиваясь сигаретой, так что мокрый табак начал вспыхивать и трещать.

Как только солнце появилось на небе, оно быстро рассеяло туман. К тому же с запада подул ветер. Через полчаса туман совершенно исчез, и в миле от берега они увидели кнорр Оттара.

Барни едва сдержал улыбку.

– Посигналь-ка им этой штукой, – сказал он Далласу. – Они посмотрят в нашу сторону и быстро увидят грузовик.

Даллас открывал и закрывал клапан сирены до тех пор, пока она, пискнув, не замолчала совсем. Однако желаемый эффект был достигнут. Они отчетливо видели, как большой парус стал уменьшаться, затем, после поворота, снова увеличился и у носа корабля появилась белая полоска пены. Никаких следов лодки из шкур не было видно. Казалось, она исчезла так же внезапно, как и появилась.

В нескольких сотнях метров от берега кнорр повернулся и лег в дрейф, парус захлопал на ветру. Люди на борту кнорра размахивали руками и кричали что-то непонятное.

– Давай сюда! – крикнул Барни. – Давай к берегу! Почему они не пристают прямо к берегу?

– Надо думать, у них есть причины, – сказал Эмори. – Опасные подходы или что-нибудь еще.