– Так-так, – холодно заметил Барни. – Уже запустил лапу в частные владения.

– Это чистая случайность – мое виски кончилось. Я заплачу.

– А я-то думал, что, кроме меня, ни у кого нет ключа к ящику. И чему только люди не научатся в армии!.. Ну, за дело. – С этими словами он засунул бутылку во внутренний карман куртки и пошел обратно к Оттару, который стоял на коленях на берегу ручья и пил воду из пригоршни.

– Ну-ка, загони всех обратно на корабль, – сказал Барни. – Мы хотим опять снять высадку, на этот раз с близкого расстояния.

Оттар посмотрел на Барни и захлопал глазами, вытирая тыльной стороной руки воду, стекавшую с бороды.

– О чем ты говоришь, Барни? Все так счастливы, что они снова на берегу. Они не захотят вернуться.

– Захотят, если ты им прикажешь.

– Почему я должен приказывать? Это идиотская мысль.

– Ты прикажешь им, потому что ты снова на зарплате. А вот и аванс.

С этими словами он протянул бутылку Оттару, тот широко улыбнулся и поднес ее к губам. Пока викинг пил, Барни успешно справился со своей задачей.

Даже Оттару было нелегко вернуть людей на корабль. Наконец он потерял терпение, уложил одного из мужчин сильнейшим ударом в грудь и пинками повернул двух женщин в нужном направлении. После этого, несмотря на ворчание и жалобы, люди поднялись на палубу и разобрали весла. Дальше все было просто – усилия, которые потребовались для того, чтобы снять кнорр с мели, потушили остатки мятежа.

Как только камеру выгрузили на пригорок, Барни тут же послал джип обратно в лагерь. Еще до того, как корабль взял обратный курс и вновь поднял паруса, джип вернулся, нагруженный ящиками пива, коробками сыра и консервированной ветчиной.

– Вывалите все это добро примерно в десяти ярдах позади камеры, причем сделайте кучу достаточно высокой, чтобы они могли видеть продукты издалека. Открой ветчину, пусть знают, что это такое. И дайте мне банку ветчины с бутылкой пива.

– Вон они идут! – крикнул Джино. – Великолепный кадр, совершенно потрясающий.

Полным ходом кнорр мчался по заливу, быстро приближаясь к камере, пока огромный парус не закрыл половину неба. В следующее мгновение нос кнорра врезался в устье ручья, подняв тучу брызг.

Барни, который не был уверен, что энтузиазма скандинавов хватит и на вторую высадку, решил не рисковать. Он поднял над головой ветчину с пивом и крикнул изо всех сил: «Ol! Svinajot, ol ok ostr!» [18]

Это оказало мгновенное действие. После трех недель плавания, в котором единственной пищей были сухари и вяленая рыба, мореплаватели взревели от восторга. На этот раз энтузиазм был таким же, если не большим, чем во время первой высадки. Люди, сбивая друг друга с ног, мчались по пояс в воде к берегу и пробегали мимо камеры, чтобы дорваться до еды и питья.

– Стоп, – сказал Барни, – но пока не уходи. Как только они покончат с закуской, я хочу, чтобы они выгрузили домашний скот.

Подошел Оттар. В одной руке у него была наполовину опустошенная банка ветчины, в другой – бутылка.

– Подойдет это место для поселения? – спросил его Барни.

Оттар посмотрел вокруг и кивнул со счастливой улыбкой.

– Хорошая трава, хорошая вода. Полным-полно деревьев на берегу для топки. Полным-полно хорошей древесины вон там для рубки. Рыба, охота – хорошее место. Где Гудрид? Где все остальные?

– Выходной день, – сказал ему Барни, – все они на Санта-Каталине. Свободный день с сохранением жалованья, праздник, пикник, жарят мясо на кострах и так далее.

– Почему праздник?

– Потому что я щедрый и люблю, когда люди счастливы, а ведь до вашего прибытия мы не могли ничего делать. К тому же это сберегает деньги. Я три недели ждал вас всего с несколькими людьми. А остальные будут отсутствовать только один день.

– Хочу видеть Гудрид.

– Ты хочешь сказать – Слайти. Я полагаю, что она тоже будет рада увидеться с тобой.

– Прошло так много времени.

– Ты любитель примитивных наслаждений, Оттар. По крайней мере, сначала покончи со своей ветчиной и не забывай, что это исторический момент. Ты только что впервые ступил на землю нового мира.

– Ты чокнутый, Барни. Это тот же самый мир, только место называется Винланд. Похоже, что здесь хорошие деревья.

– Мне не забыть этих исторических слов, – произнес Барни.

Глава 14

– Что-то я сегодня неважно себя чувствую, – пожаловалась Слайти, расстегивая огромную позолоченную пряжку на своем поясе. – Должно быть, это воздух, или климат, или что-то вроде этого.

– Конечно, что-то вроде этого, – сказал Барни с полным отсутствием сочувствия. – Воздух. Конечно, это не может быть следствием вчерашней пирушки с викингами на берегу, где вы жарили на кострах моллюсков и устриц и выпили шесть ящиков пива.

Слайти промолчала, однако ее обычно свежая розовая кожа внезапно приобрела зеленоватый оттенок. Барни вытряхнул еще две таблетки в пригоршню, уже почти полную, и протянул ей.

– Вот, проглоти эти пилюли, а я сейчас принесу тебе стакан воды.

– Так много? – еле слышно запротестовала Слайти. – Я не проглочу их.

– Постарайся, ведь нам предстоит целый день съемок. Эти пилюли – испытанное лекарство доктора Барни Хендриксона от похмелья и применяются на другое утро после праздника. Аспирин от головной боли, драмамин от тошноты, бикарбонат от изжоги, бензедрин от подавленного настроения и два стаканчика воды для ликвидации обезвоживания организма. Действует безотказно.

Пока Слайти давилась таблетками, в дверь постучала секретарша Барни, и он велел ей войти.

– Ты выглядишь сегодня очень свеженькой, – заметил Барни.

– Я не перевариваю моллюсков, поэтому легла спать очень рано. У меня к вам несколько вопросов. – Она протянула ему бумажку с вопросами и начала водить пальцем по списку. – Так, артисты – о’кей, дублеры – о’кей, операторы – о’кей, да, в бутафорском отделе хотят знать, нужна ли кровь на складном кинжале?

– Конечно, нужна! Мы снимаем настоящий исторический фильм, а не сказку для детского утренника. – Он встал и оправил куртку. – Пошли, Слайти.

– Я приду через минуту, – сказала она умирающим голосом.

– Десять минут – и ни секундой больше, ты снимаешься в первой сцене.

День был ясный, и солнце, уже поднявшись над горным хребтом за их спиной, освещало поселение, бросая длинные тени от земляных хижин и сараев, крытых древесной корой. Норвежские поселенцы уже начали свой рабочий день, и струйка синего дыма поднималась из дыры в крыше самой большой хижины.

– Надеюсь, что Оттар в лучшем состоянии, чем наша героиня, – сказал Барни, вглядываясь в водные просторы. – Посмотри, Бетти, вон там, слева от острова, – это камни или лодка?

– Я оставила свои очки в трейлере.

– Похоже, что это моторная лодка. Смотри, она приближается. Пора бы им уже и возвращаться. Пойдем-ка на берег.

Бетти пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Барни, который широким шагом спускался по склону холма вниз к берегу. Теперь лодка была отчетливо видна, и они слышали стук мотора, разносящийся над заливом. Большинство киношников уже собрались около кнорра, и Джино устанавливал камеру.

– Кажется, исследователи возвращаются домой, – обратился он к Барни, указав на приближающуюся лодку.

– Сам вижу и сам позабочусь о них, так что пусть все остальные готовятся к съемкам. После того как я с ними поговорю, мы сразу же начнем снимать эту сцену.

Барни ждал приближения лодки, стоя у самой воды. Текс сидел у подвесного мотора, а Йенс Лин – на носу. У обоих отросли черные бороды и вид был весьма потрепанный.

– Ну? – спросил Барни, не дождавшись, когда лодка достигнет берега. – Что нового?

Лин грустно покачал головой.

– Ничего, – сказал он, – абсолютно ничего вдоль всего берега. Мы ушли так далеко, как только позволили запасы бензина, и не встретили ни единой живой души.